Никогда не говори никогда.

Война была не частью его истории, она стала началом его жизни. Великая Отечественная война подняла на сопротивление с врагом не только практически всё мужское население страны, но и женщин, молодые девчата уходили на фронт защищать свою Родину. Зоя Кормина была в их числе, она служила в качестве радистки, мечтала увидеть собственными глазами поверженных фашистов. Но судьба распорядилась по-своему. Пришла любовь в эти жуткие страшные годы, возможно потому так бесстрашно любили, что каждый день был как последний. Через некоторое время пришлось Зое эвакуироваться в тыл, где в 1944 году родился сын Валерий.

Валерий Дмитриевич Кормин появился на свет в уральском посёлке Верх-Нейвинск, который располагался рядом с закрытым военным городком Свердловск-44. В годы войны здесь строились и работали заводы, выпускающие военную технику и электронику к ним. Мама с опытом радистки была востребована на предприятиях данного типа. Однако для маленького ребёнка это совсем не подходящие условия, поэтому через год они отправляются в Ялуторовский район Тюменской области, где проживала бабушка.

Первые мои воспоминания …

Я помню очередь за хлебом, большую очень, можно было простоять целый день, а то и дольше. Иногда все уныло ждали, тихо переговариваясь со знакомыми, то вдруг начинали кричать, видимо, замечая желающих пробраться к прилавку вне очереди, наверное, боялись, что им не достанется хлеба. Помню даже тот магазин. Были огромные трудности с покупкой хлеба. Впрочем, и с другими продуктами питания было не легче, денег у населения откуда взяться, если работали кто за трудодень, кому малые копейки выплачивались. В стране была введена продуктовая карточная система. Весь народ выживал за счёт огородов, скудного хозяйства, и природы – в еду использовали все съедобные растения. Дома пекли лепёшки, сейчас даже трудно представить, что входило в состав теста. Нам, детям, это было не важно, любая еда казалась хорошей. А тот хлеб, который получали, вообще считался вкуснейшим – эта небольшая твёрдая тёмная булка хлеба источала неимоверный аромат счастья!

У бабушки было девять дочерей и сын, все они в это непростое послевоенное время работали, вот и получилось, что все внуки оказались на её попечении. Целая ватага ребят, которых в первую очередь нужно было прокормить. В хозяйстве имелась корова, но молочных продуктов в доме было очень мало, потому что всё приходилось сдавать государству в виде продналога.

А нам очень хотелось кушать, это неприятное чувство голода преследовало всегда. Хотелось наесться досыта, хотя бы один раз. Помню, мы с двоюродным братом Вовкой ждали, когда бабушка подоит корову. Она плескала в маленькую плошку для кошки молоко, а мы, как только она уходила, утаскивали и выпивали его. В нашей избушке часто стоял полумрак. Света в доме не было, механическая электростанция подавала свет на несколько часов в день, а потом все зажигали керосинки. Лампа без стекла еле освещала то место, где горела.

С окончанием войны советские люди связывали свои надежды на лучшую жизнь. Но перемены настали не сразу, города и села оказались в тяжелом положении. Из сибирских деревень было выжато в военные годы всё до последней капли. Все работали для фронта, да ещё при каких условиях – впроголодь, применяя ручной труд, силами женщин, стариков и подростков.

 С 1946 по 1948 год мы жили очень и очень тяжело. Не было одежды, обуви, старый довоенный ватник – одёжка на все сезоны. Мы с раннего детства помогали в работе по хозяйству: носили воду, пилили и кололи дрова, складывали их и приносили домой к печкам. Летом ухаживали за овощами и картофелем в огороде, заготавливали сено, ходили в лес — собирали грибы и ягоды, и ничего не боялись.

В те годы все жили непросто, но открыто и дружно, двери почти никогда не закрывались. Мы, дети, постоянно ходили друг к другу. Взрослым некогда было возиться и баловать детей, поэтому вся жизнь девчонок и мальчишек происходила во дворах. Наше послевоенное детство способствовало придумыванию игр и забав, игрушки делали сами. Мальчишки того времени – народ особый, шустрый, смекалистый, умелый. Выстрогать, выпилить что-то – пару пустяков. Вот и шли в ход всякие сосновые палочки, брусочки и доски. Главное — фантазию проявить. И, ничего, играли, было здорово, весело. Мне больше всего нравились самолётики. Спустя годы вспоминается это с приятной грустью.

Потом была школа. По словам Валерия Дмитриевича, первое время она казалась целым новым миром, а учителя некими небожителями, которым не свойственны бытовые вопросы. К учёбе старались относиться сёрьезно, правда, не всем хорошо давалось учение. Чего там говорить, ведь у многих родители, крестьяне, были малограмотные, помочь ребятне не могли. Школа послевоенного времени нечета современной. Белая бумага в дефиците. Для письма использовали пустые страницы старых документов, шили тетради, разлиновывали и писали чернилами перьевой ручкой. Чернила были порошковые, и их приходилось разводить водой. На такой бумаге чернила разъезжались, буквы казались толстыми. Часто чернила разливались, пачкали тетради, книги и одежду. «В 1953 году умер Сталин, я был во втором классе. В этот день отменили занятия в школе, — рассказывает Кормин. – Гудели заводы и паровозы. Люди плакали, наверное, от страха, потому что не понимали, как будут жить дальше».

Время шло, мальчишки подросли, и Валерий ушёл служить в армию. За три года службы получил специальность авиационный техник. Тянуло в небо, хотел дальше поступать – не получилось. Но на работу устраиваться пошел в аэропорт местных авиалиний «Плеханово» (в то время в Тюмени ещё не было международного аэропорта «Рощино»). Это был 1966 год – период начала бурного освоения Севера. Валерию предложили поехать в суровый северный край в город Салехард, на место техника ГСМ. Так, более пятидесяти лет назад, началась северная биография Кормина. Через год стал начальником службы, женился. Но в 1969 году умер тесть и пришлось вернуться в Ялуторовск, даже бросил институт. Три года работал в горкоме комсомола заведующим орготдела. Смеётся: «Поручили воспитывать молодёжь, хотя сам такой же».

Но не зря же говорят — Север не отпускает, и Валерий Дмитриевич принимает решение вернуться, на этот раз в Тазовский. Здесь он проработал до 1985 года начальником службы ГСМ в системе авиации. Сегодня Кормин бережно хранит юбилейные медали за долгую и безупречную службу в авиационной отрасли. По работе часто приходилось бывать в Красноселькупском районе – в его зоне ответственности находилась большая территория от Гыды до селькупской Тольки. Многих известных руководителей, отвечающих за геологоразведку Ямала, знал лично. Жил как все, полна душа романтики. Думал, потом, на пенсии, вернуться в город, ставший родным, где живёт многочисленная родня, или поближе к двоюродному брату Володе, с которым прошло послевоенное детство – теперь он уже профессор, преподаватель Вологодского политехнического института.

Никогда не говори никогда, думал, не останусь навсегда на Севере, а влюбился в красоту природы Тольки и переехал сюда жить, — говорит Валерий Дмитриевич Кормин. – В рабочем строю был вплоть до 2019 года, болезнь не дала дальше работать. Построил дом, пустил корни. Дочка живёт в Тюмени, а сын и внуки здесь.

Годы не затмевают в памяти те трудности, которые пришлось пережить в первые послевоенные годы. Сейчас уже ветеран Кормин четко и подробно помнит тот период своей жизни, который называется детство. Современная молодежь, не имея таких жизненных проблем, сейчас даже с трудом вспомнит свое детство, потому что в большинстве своем оно прошло беззаботно и поэтому как будто «пролетело». Да, по словам людей, переживших, еще маленькими детьми, сложный послевоенный период — жизнь была тяжелой, ответственной, но они «хотели жить», улыбались, были счастливы. Несомненно, тот период послевоенных восстановлений страны оставил отпечаток на людях, живших в нём. Каждый со своей историей, но есть в них что-то общее, что-то связывающее вместе невидимой нитью. Они сильные духом, трудолюбивые, имеющие цель в жизни, знающие, зачем они живут и ради чего, и очень искренние, и добрые.

Автор статьи: Ирина Астафьева.

30.04.2020г.